|
В прошлые времена в отечественном хоккее сформировался тип тренера-диктатора. Ярчайшим представителем его, несомненно, являлся Анатолий Владимирович Тарасов. Это было его кредо, его стиль. Однако в тот же самый период в советском хоккее работал, если так можно выразиться, его идейный антипод — Аркадий Иванович Чернышев, очень интеллигентный и выдержанный человек. И, несмотря на то, что болельщикам, плохо знакомым с хоккейной кухней, Тарасов казался тренером номер один, официальным старшим тренером сборной был именно Чернышев.
Просто они были достаточно умными людьми, чтобы ничего не делить на публике и не тянуть одеяло на себя. Каждый занимался своим делом, а вместе они раз за разом добивались успеха. Стране нужен был результат. И ее главная хоккейная команда — сборная СССР — выигрывала чемпионаты мира один за другим.
Тарасов действительно был очень авторитарен. Великие хоккеисты, чемпионы мира одновременно и уважали, и боялись его. У него в ЦСКА было достаточно игроков, которые стали отличными спортсменами. К примеру, мой коллега Александр Сергеевич Асташев, будучи молодым перспективным хоккеистом, провел в ЦСКА всего один сезон. Но Анатолия Владимировича вспоминает до сих пор: каждую тренировку и каждое сказанное им слово. Много лет я поддерживал дружеские отношения с недавно ушедшим из жизни Александром Павловичем Рагулиным, который также часто рассказывал о Тарасове много интересного.
Для нас Анатолий Владимирович был легендарной личностью. Говорить о нем можно часами. Тем более, что мне посчастливилось познакомиться с ним лично и общаться достаточно длительное время. У нас сложились прекрасные, можно сказать, дружеские отношения. Хотя в душе, если честно, я всегда побаивался этого человека.
Мое знакомство с Тарасовым состоялось уже после окончания карьеры игрока — в тренерской школе. Это случилось в 1977 году, поздней осенью. К этому времени я успел три месяца отработать в детской спортивной школе Уфы, пока в моей жизни не произошел очередной поворот. Тренер «Салавата Юлаева» Валерий Александрович Никитин сообщил мне, что в Москве открылась Высшая школа тренеров (ВШТ). Для зачисления в нее существовали определенные требования: кандидат должен быть мастером спорта, членом партии, иметь высшее образование. По всем этим параметрам я подходил. Недолго думая, отослал свои документы в Москву, затем прошел конкурс и был принят. Хотя отбор там был довольно жестким. Таким образом, я попал во второй набор ВШТ. Первый прошел в 1976 году, а мой — в 1977-м. То есть, я, как студент, фактически оказался у истоков Высшей школы тренеров при Центральном институте физической культуры. На курсе нас было десять человек. Стипендия составляла 300 рублей в месяц. Да, за такие деньги можно было поучиться!
Курс был рассчитан на два года. На втором году нашего обучения Тарасов, поначалу просто сотрудничавший с ВШТ. пришел работать на кафедру хоккея. Вскоре после того, как я окончил Высшую школу тренеров, он там работал уже постоянно. У нас некоторые выпускники со смехом говорили: «Слава Богу, что мы проскочили и видели Тарасова не каждый день». В каком-то смысле они были правы: Анатолий Владимирович спуску не давал никому, поскольку человеком был весьма энергичным. Однако с ним было интересно. Тарасова надо было понять — тогда уж он и воспринимался проще. Вот, например, манера преподавания. Однажды он пришел на занятия, прочитал первую лекцию, дал нам задания и... пропал. Примерно через три недели появился и начал рассказывать то же самое, что и на первой лекции. Через месяц — та же история. Таким образом, одну и ту же лекцию лично я прослушал раза четыре. Скучновато, конечно, но зато хорошо усвоил.
Многим такое обучение не нравилось. Наверное, у него важных и неотложных дел было невпроворот. Он просто забывал, что читал и, думаю, часто приходил в аудиторию, не успев подготовиться.
Вместе с тем, многое из его лекций запомнилось — недаром мы их по нескольку раз слушали. Вся система Тарасова строилась на авторитете тренера. Наставник, по его убеждению, постоянно должен находиться в поиске, каждый день придумывать новые упражнения. Конечно же, мы старались перенять его навыки, соответствовать образу. Но хвалил он нас крайне редко. И вправду, чем мы могли его удивить? Какое упражнение придумать? Казалось, поразить его воображение невозможно. Но один раз мне это все же удалось. Я, будучи слушателем школы, заслужил похвалу самого Тарасова! Это случилось на тренировке по атлетизму. У нас в зале была небольшая штанга, так я начал ею эдакое выделывать — как в цирке. Нашел-таки, чем удивить легендарного Тарасова.
Но самое главное, услышать от него согласие с твоим мнением было практически невозможно — если, конечно, он этого сам не хотел. У Тарасова всегда имелись в изобилии запасные, альтернативные варианты. Бывало, даст задание — например, разобрать игру какой-нибудь сборной или пятерки. Проблема интересная, готовишься, думаешь: почему так, а что можно было бы иначе сделать? Начинаешь с ним дискутировать, он прерывает: «Неправильно». Слушатели буквально не знали, что сказать. Однако самое любопытное происходило, когда мы запоминали правильный вариант ответа и в следующий раз, если возникал подобный вопрос, приводили слова самого Тарасова. Но он снова не соглашался!
Тарасов был, конечно, человек чрезвычайно интересный. Его мнение воспринималось безоговорочно, и он буквально довлел над всеми. Только однажды я стал свидетелем того, как на одном из семинаров с ним вышел любопытный казус, связанный с известным тренером Николаем Ивановичем Карповым. В те времена часто собирались тренерские конференции, семинары, и Анатолий Владимирович всегда в них участвовал, поскольку имел непререкаемый авторитет. И вот однажды он начинает нам читать очередную лекцию, а Карпов сидит и с кем-то что-то тихонечко обсуждает. Анатолий Владимирович остановился и укоризненно заметил: «Николай Иванович, у меня такое впечатление, что вы уже все о хоккее знаете». Ответ Карпова не заставил себя долго ждать: «Да ведь и вы, Анатолий Владимирович, далеко не всезнающий».
На лекциях Тарасов часто говорил, что нужно давать спортсменам такие задания, которые были бы выше их возможностей — чтобы человек стремился себя преодолеть. В его требованиях, конечно, максимализма хватало с избытком. К примеру, смелость он воспитывал, заставляя прыгать в бассейн с десяти метровой вышки. Если кто-то отказывался, не мог с собой справиться, Тарасов заявлял, что тот человек трус. И люди, закрыв глаза, буквально падали с вышки в полуобморочном состоянии. Один парень и вовсе не отважился прыгнуть, ушел, а потом долго не играл в сборной. Как-то раз, когда Тарасов в очередной раз принялся загонять хоккеистов на вышку, некто из толпы с досадой буркнул: «Махнул бы сам». Анатолий Владимирович услышал, молча полез на трамплин и с высоты десяти метров «махнул сам».
Самое главное, чего всегда и в первую очередь добивался Тарасов — это непререкаемого тренерского авторитета. Добивался он его своими особыми методами. Абсолютной, подчас деспотичной, всячески подчеркнутой властью. Жесткими наказаниями и запредельными требованиями. Возможно, сегодня такие методы кому-то могут показаться дикими и недопустимыми, но авторитет у Тарасова, несомненно, был. А тренеру он просто необходим. Тем более, что такие же требования он предъявлял и самому себе. «Прежде всего, — наставлял Тарасов, — тренер должен постоянно учиться, не стоять, не топтаться на месте». И сам он тоже всегда старался найти что-то новое, заглянуть в будущее. Думаю, именно в этом проявлялась сильная сторона Анатолия Владимировича — та самая, за которую его ценили руководители, обожали болельщики и уважали спортсмены. И это справедливо! Понять суп, проблемы, быть чуть-чуть впереди нее, наверное, не каждому дано.
И, тем не менее, как мне кажется. Тарасов палку все-таки перегибал. К примеру, он считал, что в команде иногда необходим небольшой конфликт, который дает толчок к развитию. Когда коллектив превращается в болото, следует срочно что-либо предпринять. Если конфликта нет, его надо найти, не найден — создать! Таково было его правило. Лично я придерживаюсь иного мнения. Наверное, тренер все же не должен искусственно создавать конфликт, потому как жизнь у нас всех и так нелегкая. Если ты провоцируешь стычку, надо идти до конца. И неплохо бы заранее знать, чем это может закончиться. Позволять команде успокаиваться действительно нельзя, но ведь этого можно добиться и другими способами. Прежде всего, тренировочный процесс как-то изменить. Постараться воздействовать на мотивацию игроков. В конце концов, если ты не можешь найти никаких способов и понимаешь, что ничего у тебя с человеком не получается, лучше его попросту вежливо убрать из команды.
ЛИЧНОЕ ЗНАКОМСТВО С МЭТРОМ
Личное знакомство у нас с Тарасовым состоялось довольно неожиданно. Был перерыв между лекциями в ВШТ, и он отпустил всех слушателей на перекур. Девять человек сразу рванули с мест, а я сижу, что-то пишу. Анатолий Владимирович увидел меня и спрашивает:
— Молодой человек, а вы почему на перекур не идете?
— А я не курю.
— Ну, и правильно.
Так, собственно, разговор и завязался:
— Откуда вы?
— Да вот, из Уфы приехал.
— А кто у вас тренер?
— Валерий Александрович Никитин.
— У-у. Валерка!
В его голосе прозвучало явное уважение к нашему тренеру.
Между тем, перерыв уже подошел к концу. И тут он мне говорит:
— Молодой человек, я вас запомню!
Я согласно кивнул, а сам думаю: «Господи, сам Анатолий Владимирович. Надо как-то подальше от великих держаться!». А он и вправду меня запомнил.
В те славные времена расцвета нашего хоккея Анатолий Владимирович занимал пост Президента «Золотой шайбы». Турнир приходился на начало года — февраль-март. Слушатели Высшей тренерской школы всегда помогали проводить это мероприятие. А параллельно — во время турнира «Золотой шайбы» — нам устраивали семинары с ведущими тренерами. Тарасов предлагал темы, которые мы должны были обсуждать. Работы было много. Курировал «Золотую шайбу» ЦК. ВЛКСМ. Несколько заседаний штаба турнира проходили прямо в Центральном Комитете. Обычно там собиралось много народу: тренеры, секретари ЦК ВЛКСМ, отвечавшие за спорт, еще какие-то люди. Я тоже присутствовал на этих заседаниях. Штаб серьезно обсуждал проблемы, а Тарасов сидел во главе стола и руководил. На заседаниях всегда возникало множество организационных вопросов, потому что мероприятие это было очень масштабным.
Однажды, во время подготовки к проведению турнира «Золотая шайба», у меня возникла почти неразрешимая ситуация. Днем требовалось присутствовать на заседании штаба в здании ЦК ВЛКСМ, что недалеко от Политехнического института, а вечером планировался матч в Лужниках. Мне и на заседании надлежало присутствовать, и на игру надо было успеть. Положение критическое. Тут Тарасов мне и говорит: «Сергей, я тебя подвезу». У него тогда «Волга» была. Надо сказать, автомобиль Тарасов всегда водил сам. Причем, в его машине всегда был своеобразный груз: в багажнике всегда имелись огурчики, грибочки и прочая снедь.
Дело в том, что Анатолий Владимирович умел хорошо готовить и очень любил вкусно поесть. А иной раз позволял себе славно выпить и закусить. Но я никогда не видел, чтобы он садился за руль в нетрезвом состоянии.
Итак, мы сели в машину и поехали. На перекрестке у магазина «Детский мир» нас задело такси. Тарасов молча остановил свою «Волгу», осмотрелся, подошел к таксисту и давай на него орать во все горло. Смотрю, тот уж деньги из бумажника достает. Всю оставшуюся дорогу до Лужников Анатолий Владимирович таксиста недобрым словом поминал. В конце концов, заявил, что у него есть знакомый директор автосервиса, которому он позвонит, заедет, и тот все сделает.
Я думал, что машина сильно повреждена — во время перебранки сидел в салоне, и потому не видел, что случилось со злополучной «Волгой». И только когда мы подъехали к Лужникам, я вышел и посмотрел, что же все-таки произошло. Оказалось, что в районе задней левой двери появилась небольшая свежая вмятина. Такая маленькая, что ее сразу и не разглядишь — даже краска не слезла. Но, судя по всему, Тарасов с таксиста по полной программе содрал — как за новую дверь.
Уже после того, как мы окончили тренерскую школу, Анатолий Владимирович начал работать на кафедре постоянно. Я несколько раз к нему приезжал. У него всегда были ко мне какие-нибудь просьбы. Так, ненавязчиво: «Сережа, когда я у вас там был.». А был он у нас в Уфе в начале 1970-х годов, когда ЦСКА играл с «Салаватом Юлаевым» на Кубок. Завод, который мы представляли, выпускал еще и электробритвы. Вот он и говорит: «Сережа, когда я у вас там был, приобрел такую классную бритву. Только она уже не работает». И достает эту бритву из багажника. А она вся побита, потерта и заржавела. Я привез ее на завод, показал ребятам, а они говорят: «Мы уж лучше новую тебе дадим».
Из книги Сергея Михалева "Тренер золотой мечты".
_________________
Злобная водка.
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
